Измучилось подсознание за первую половину ночи, полезла всякая гадость. Да не то чтобы гадость… я просто еще раз умерла во сне. На этот раз все было слишком похоже на дешевый российский детектив с элементами триллера. Вроде бы я разыскала какое-то секретное место, где проходила сходка мафиозной группировки. Здание не помню, потому как пробивалась я в подвалах. Вернее, бежала, потому что меня заменили, и следом кто-то вооруженный шел. А мне надо было унести ноги, но при этом еще попутно рассмотреть и узнать, что и как там. В итоге пробежала какую-то светлую и на удивление опрятную комнату, резко отличающуюся от тусклых, скользких от влаги, мха и ржавчины коридоров. Хотела свернуть в дверь — лестница и солнечный свет наверху, выход на поверхность — но там спиной ко мне стоит кто-то вооруженный, охраняет. Пробежала эти подвалы до конца, навстречу ярко открытой двери, проем словно залитый солнечным светом… и в нем стоят еще двое, уже целясь в меня. Уже зная, что это конец, вжалась в угол, считая оставшиеся секунды — просто не желая получить пулю в спину. Выстрел — и сползаю на пол, видя перед глазами потолок.

И потом все меняется, потому что это я же, но уже на пару с кем-то, вооруженная уже, пробираюсь к этому же зданию — с той стороны, откуда была убита. Увидев сквозь проем лишь пару человек, пусть и с оружием, вламываемся в эту дверь… чтобы обнаружить, что та самая сходка видимо вот-вот начнется, поэтому народу там десятка два, и все с оружием. И я непонятно почему в середине той комнаты пытаюсь каким-то образом уворачиваться от каких-то штук, которыми в меня стреляют. Нет, Ума Турман была явно эффектней в этой роли. Но пока что я уворачиваюсь, оставаясь все в этой же комнате. И через некоторое время обнаруживаю себя перед группой более чем странно — разляписто, ярко, броско — одетых довольно тучных женщин далеко не бальзаковского возраста, сидящих в ряд вдоль стены. Не то главы этих группировок, не то еще кто-то важный. И меня подводят к ним и знаками показывают, как каждой из них поклониться или иначе поприветствовать. А последняя из почему-то встает мне навстречу… да скорее даже подплывает, вовлекая меня в какой-то ну очень глупый танец, она похожа на павлина в своих ярком подобии кимоно с плавно вздымающимися рукавами. И я подражая ей тоже поднимаю и опускаю руки, плавно переступая по полу. Очень глупо выглядим, очень. После танца она меня уводит в другую комнату, садится за стол… и вдруг начинает говорить уже на моем языке — ну вернее так, что я все абсолютно понимаю. Не то укоряет за что-то, не то спрашивает, как я здесь оказалась и зачем вообще пришла… не помню.

А потом кошмары меня отпускают. И я оказываюсь в озере в жаркий летний день. Мне хорошо, радостно, и слышен громкий, заразительный смех, шутки и разговоры — не вижу лица тех, с кем я здесь оказалась, но нас тут довольно много, голоса свои, знакомые. Родные, близкие — собрались рядом. Водоем странный — похож на озеро, но с отвесными берегами, потому что я стою почти по шею в воде, а локтями опираюсь о траву на берегу. Пляж не песчаный, просто трава. Я, все еще смеясь, отворачиваюсь от берега — и это по размерам средних размеров озеро, но волны по нему ходят морские. Смотрите, кричу я, и начинаю подпрыгивать на каждой волне, поднимаясь в ее гребне и снова мягко опускаясь на ноги. Барашков и пены, как бывает на море, нету — пресные волны морской силы. Небольшие, потом больше, одна за другой. Потом затишье — и внезапно в отдалении поднимается огромная волна — стеной, закрывая за собой небо и несется к нам. Я слышу смех, чьи-то испуганные крики… а мне настолько хорошо, что я раскидываю руки в стороны — кричу что-то своим, что-то вроде «смотрите, я могу обнять все море» и подпрыгиваю — меня накрывает волной с головой, волна стирает вообще все вокруг, как будто море потянулось ко мне и схватило рукой. Волна куда-то схлынула, и я отплевываюсь от воды, убираю с лица волосы — все как и было, вон он берег, в полуметре, снова смех и шутки. И новые волны, на которых еще хочется подпрыгнуть, и слепяще-яркое солнце на синем небе. И словно со стороны глядя на это, понимаю, что я жить хочу. И хочу вот так смеяться и шутить, и жмуриться на солнце, и прыгать на волнах, а не лежать где-то на полу.